– Тогда на карнавал в Бразилию. Дорого, и фотки красивые будут. Все, Жень, мне некогда. Хотел совет – получи.

– Ты обиделась?

– Что пристал? При чем тут обиды? Мне тебя жаль, потому что я умнее и дальновиднее. Я разбираюсь в женщинах.

– Лучше бы ты в мужиках разбиралась! – в сердцах выдохнул Женя.

– А я и в них разбираюсь!

– Больно долго что-то разбираешься! Это тебе не крупу перед балом перебирать, Золушка! Или нет в этом бренном мире принца, достойного твоей красоты и мудрости?

– Есть, – неожиданно призналась Люда. Рыжиков тревожно затих. Ссора не дошла до апогея, после которого дружба сжигается на костре эмоций, а пепел развеивается по ветру.

– И кто же счастливец?

– Да есть один.

– На интернет-барахолке откопала? Ну, и как? Неужели нашелся идеал, соответствующий твоим космическим запросам?

– Это для тебя они космические, – снисходительно пояснила Людмила. – Да и не в запросах дело. Ты когда-нибудь влюблялся?

– Буквально на днях.

– Вот и я, кажется, влюбилась. Представляешь? Вот так раз – и влюбилась. Безо всякой логики в оценке поступков и шансов. Даже не видела его ни разу.

– Так кто он?

– Какая разница? Ты ревнуешь? Хотя о чем я?! – горестно усмехнулась Люда. – Ты же у нас теперь жених. Надеюсь, эту ошибку ты совершаешь не из-за меня и не по глупости.

– Размечталась. Что мы все о тебе да о тебе? – намекнул Евгений. – Чем он тебя зацепил-то? Это я для общего развития интересуюсь.

– Тебе, Рыжиков, поздно уже общим развитием заниматься. Не знаю чем. Знаю только, что зацепил. А будешь ерничать, обижусь. Я тебе как другу рассказываю. Знаешь, я ему отрывки из своей книги посылаю, так он такие рецензии дельные пишет. И вообще, он так пишет, что у меня каждый раз руки трясутся и сердце обрывается.

– А мне? Я тоже хочу рецензии писать. Потом буду к славе твоей примазываться, в соавторы еще напрошусь.

– Не обижайся, Жень, но ты до моей книги еще не дорос.

– Да что уж тут обижаться. Утрусь, как обычно, не впервой. А он, значит, дорос?

– Я боюсь, что я до него еще не доросла, – сказала Люда и с удивлением обнаружила, что в голосе ее появилась искренняя грусть. – Представляешь, я его ни разу не видела, голоса ни разу не слышала, а уже понимаю, что веду себя, как карась на крючке. Никуда мне не деться. Во попала. Представляешь, вот поговорила сейчас с тобой и поняла, что попала. И пропала. Как думаешь, это хорошо?

– Хорошо, – серьезно подтвердил Рыжиков. – Рад за тебя.

Судя по голосу, он действительно был рад. И Людмиле почему-то вдруг стало обидно, что он рад. Мог бы и поревновать для порядка. Все же столько лет за ней бегал.

– Я за тебя тоже рада, – неуверенно отозвалась Люда. Теперь она не понимала, стоит ли бороться с рыжиковским счастьем или не лезть в чужую жизнь? Бороться все же хотелось, но было немного неловко, так как подоплека стремления оградить друга от блондинистой красотки оставалась неясной. То ли из принципа, то ли из вредности, то ли и правда переживала.

«В себе-то не разобраться, куда уж тут в чужую жизнь лезть», – вздохнула про себя Людмила и постаралась попрощаться с Рыжиковым максимально тепло. Видимо, этот благой порыв Евгения напугал и насторожил, поскольку он в ответ пробормотал нечто невразумительное и быстро повесил трубку.

Глава 27

Разомлевший июльский город бесшабашно радовался лету. Горожане мучительно потели в транспорте, страдали от духоты на рабочих местах и жили от выходных до выходных. Именно летом ощущение быстротечности времени обостряется. Особенно когда в изумительно солнечный день сидишь в офисе. Вот тут и приходит осознание того, что жизнь проходит зря и не в графиках и планах счастье. Кстати, как раз летом многие делают ошибочный вывод о рае в шалаше. Летом – рай, зимой – край. Так или иначе, но летом кровь по организму бежит быстрее, а сам организм функционирует не в пример веселее и продуктивнее.

Людмилу лето не радовало. Жизнь застыла, как новогодний студень. Ничего не происходило. Вернее – происходило, но вовсе не то, что было нужно и важно.

Когда в одно прекрасное утро в ее почте появилось долгожданное письмо от Рэда, Люда даже не сразу поверила своему счастью. Стыдно было так унижаться, и здорово, что никто, кроме нее, этого унижения не видел. Людмила краснела, цепенела и волновалась, как девица на выданье. Она злилась на своего Рэда за долгое молчание, глупо радовалась, что все же помнит, и на что-то надеялась. Никогда нельзя надеяться на мужчину! Он завяжет вашу надежду на вашей же макушке дурацким бантиком и посмеется первым. В тандеме мужчина – женщина рулит кто-то один, а другой послушно дышит ведущему в спину. Люда хотела держаться за руль, но судьба на сей раз посадила ее ближе к багажнику.

И все же какое счастье, что он написал!..

Все тот же ироничный стиль, все та же глубина и мудрость, все тот же интеллигентный намек на флирт. Рэд не давал ей забыть, что общается не с писательницей, а с женщиной. Он даже начал рассуждать о возможности встречи. То есть, конечно, никакого свидания Рэд не назначал, но фраза «я бы хотел однажды узнать, насколько ваш образ соответствует тому, что я нафантазировал» говорила о многом.

Мучительно хотелось ответить, но Люда посчитала этот ход стратегически неверным. Встретиться хотелось невероятно, нестерпимо, до боли, но мешал страх. Ее жизнь давно разделилась на «до» и «после» Рэда. Все, что было «до», казалось ерундой, прошедшим этапом, который можно закрыть, как прочитанную книгу. Только сейчас ее существование приобрело объем, краски, смысл. И было невероятно страшно, что как раз его образ может разойтись с ее фантазиями. Об этом не хотелось даже думать.

После долгих колебаний, занявших почти весь рабочий день, Людмила решила выдержать недельную паузу и только после этого ответить.

Вразгар душевных терзаний пришла Даша. Судя по сгорбленным плечам и потерянному взгляду, у подруги снова что-то случилось. Вероятно – трагическое.

– Кто умер? – весело поинтересовалась Людмила, обрадовавшаяся возможности отключиться от риторического вопроса «быть или не быть?».

– Пока никто.

– О! «Пока» – это обнадеживает.

– Настроение хорошее? – поджала губы Дарья.

– Пока да. Но ты не стесняйся, порть.

– Я и не стесняюсь. Легко тебе жить. Одна, ни от кого не зависишь. Все еще впереди.

– А кто тебе мешает? Разведись, и тебе станет так же хорошо! Снова займешься поиском единственного, и у тебя тоже все будет впереди.

– Я к тебе как к умной пришла.

– За доверие спасибо, – Люда навалилась на стол. – Излагай, а то у тебя такое лицо, что я начинаю предполагать самое страшное.

– У него кто-то есть.

– Опять? Мы же еще в прошлый раз выяснили, что ты ошиблась! – Людмила заволновалась. Снова возвращалась нерешенная проблема. Как теперь вести себя в свете того, что драгоценный Вовочка шляется-таки по сайтам знакомств, она не знала. И вообще, пытаться расстаться с любимым мужчиной в фазе беременности – большая ошибка. Насмотревшись сериалов, юные дурочки грезят о том, что вероломный рыцарь раскается, увидев подросшего и возмужавшего сына, забывая о длительном периоде, предшествующем раскаянию. Собственно, в этот период уложится самая значимая часть жизни. Да и то, что зачастую жизнь далека от сценария мыльной оперы, как огурец от молока или теща от свекрови, уже давно доказанный факт.

– Ты же беременна, – напомнила Люда. – Может, не будешь рубить сгоряча?

– Я ошиблась. В смысле, мне показалось. Нет ничего, – отмахнулась Дарья. – Повезло, что не успела залететь.

– Да уж. Любовь, однако. Что-то я не поспеваю мыслью за изменениями в ваших отношениях.

– Он купил белье. Нижнее. Дорогущее…

– Так, может, это тебе.

– Размер не мой!

– Ошибся.

– Что ты его защищаешь?! – взвилась Даша. – Даже договорить не даешь!